Сакские рассказы Контакты
|
Часть 1Опубликовано: 14 мая 2006 Их осталось в Крыму не так и много – из тысяч: узники фашистских концентрационных лагерей, остарбайтеров, угнанных на работы в Германию и Австрию… Совсем недавно, в последних числах апреля, десять из них побывали в Германии, на традиционной встрече узников нацистских застенков, в их числе – сакчанка Вера Венедиктовна Ерасова-Лобанова, долгие годы возглавлявшая городское отделение Союза узников нацизма.
Этот крошечный медальончик она постоянно носит с собой. Выточенный из черенка обыкновенной зубной щетки, он бесценнее всего золота мира: красный треугольник – «винкель» – с латинской буквой R (русская) и номером 19760. На ее 18-летие, которое она встретила в Равенсбрюке, этот сувенир был сделан руками такой же, как она, узницы… Настоящий номер, отпоротый с лагерного платья, и кружку из Равенсбрюка Вера Венедиктовна Ерасова-Лобанова много лет назад передала в краеведческий музей, в Симферополь. Ее руки перебирают старые фотографии, семейные реликвии: «Были и снимки оттуда, из Австрии, куда меня вначале привезли на работы, но бабушка по забывчивости пустила на растопку коробочку, где они хранились», - рассказывает Вера Венедиктовна. Впрочем, ее память, в отличие от исчезнувших материальных свидетельств истории, хранит многие подробности. «Мне всегда везло», - часто повторяет она, рассказывая о прошлом. Но только ли в везении дело? Откуда в этой маленькой хрупкой женщине – в годы войны девчонке! – взялись силы не сдаться, не сломиться, выдержать? Может, мамин характер? Феодора Ерасова, передовая железнодорожница, в годы революции, была одной из лучших телеграфисток, в гражданскую войну ее бросали туда, где было жарче всего: в Ростов, Царицыно, Тулу. В 1933 году семья Ерасовых переехала на юг, в Мелитополь – а тут как раз организовывали «женские» станции (лозунг тогда был: «Женщины – на производство!»), и Феодору Никитичну назначили вначале заместителем, а затем и начальницей станции Саки. …Это было обычное лето маленького поселка. Вместе с другими подростками Вера Ерасова бегала на море – мимо соленого озера, разделенного чеками, мимо соляных кагатов (где сейчас улица Евпаторийская), солемолки (на ее месте сейчас санаторий «Полтава»), к морскому причалу, где швартовались корабли из Англии, Турции, Румынии – детворе интереснее всего, конечно, было побывать на них. Мама, как обычно, была в тот день на вокзале, когда раздался треск мотоциклетных моторов – немцы: «Где Севастополь?» Так в Саки пришла война… «Михайловский лагерь начался с вокзала, - продолжает Вера Венедиктовна, - сюда в августе 1942-го привезли эшелон с пленными из Аджимушкая. Я помню эти черные лица!» Вера тогда работала с другими на поле, зарплату выдавали морковью, свеклой – и женщины решили сварить для пленных борща. Тяжеленое ведро она еле дотащила до эшелона. Жара стояла, и двери теплушек были открыты. Вдруг – парень молодой – рукой прямо в горячий борщ! Увидел охранник – и очередью из автомата по ведру! Выхватил его и выплеснул под вагон. А ведь мог и по ней выстрелить – повезло… Память перебирает эпизоды – более ранние и поздние… Во время евпаторийского десанта у них три дня жил начальник станции Евпатория с сыном… Скрывали Ерасовы и еврейку Валентину Сотину… Зимой 41-го вместе с братом Вера бегала за Лесновку, за овощами, которые были ссыпаны в кагаты – и вдруг увидели руку, торчащую из перекопанной черной земли – здесь расстреляли евреев… Была она очевидцем казни сакского подпольщика Иосифа Тертышного, на которую согнали сакчан: его повесили, сорвался, подняли, немец выстрелил ему в лицо, и снова повесили… Разве такое забывается? Маму, ценного специалиста, немцы оставили на станции, назначили нормировщицей: нужно было на вагоны цеплять наклейки с направлением пути следования. Феодора Никитична «партизанила»: тайком отправляла солому в Севастополь, снаряды – подальше. Узнали бы – расстрела не миновать!.. Как же сама Вера попала в лагерь? «В конце войны немцы угоняли на работы в Германию всех – 16-17-летних и даже инвалидов, - рассказывает Вера Венедиктовна. – Мне тоже принесли повестку, но я скрывалась в Шелковичном. А тут забежала домой на часок – и забрали». И снова – повезло: попала в Австрию, к хозяевам гостиницы, оказавшимся хорошими людьми. Вера прекрасно знала немецкий – и это выручало сплошь и рядом, помогало знакомиться с людьми: с югославскими партизанами (оттуда, где она была, до Югославии – рукой подать), а через немецкого коммуниста даже весточки домой присылала (бывало, молоком писала!). Мама знала, что «ост» (нашивку «остарбайтер») дочь не носила – вернее, закрывала воротником, а потому чувствовала себя вольготнее других. Вера прекрасно шила, строчила на машинке, вязала – словом, мастерица на все руки! А еще она бегала и плавала лучше всех! А еще у нее, юной и кипящей жизнью, было полно кавалеров (как в такую – голубоглазую, круглощекую, боевую – не влюбиться!). - Мой хозяин помогал на лесопилке, а я относила ему обед, - рассказывает она. – Там и встретила наших пленных. Они попросили кое-что из одежды. Я договорилась насчет обуви и куртки, а штаны у хозяина стянула – вернее, сделала вид, что они уплыли по реке, когда белье стирала. Относила ночью, а тут, как назло, снежок выпал – и пришлось бежать по мелководью реки, чтоб следов не оставить. Разулась, чтоб на камнях не поскользнуться – и в одних носках по ледяной воде, туда и обратно. Только спать легла – уже подъем. Автор: Елена Яковлева Добавить комментарийКомментарииКомментариев пока нет.Добавить свой комментарий |
Рекомендуем Реклама
|
